О блокадном Ленинграде

18 января 2023 года отмечается 80 лет со дня прорыва блокады Ленинграда, ставшей одним из самых трагических этапов Великой Отечественной войны. Даже, несмотря на то, что город методично уничтожали регулярными обстрелами и голодом в течение двух с половиной лет, Ленинград выстоял и так и не был захвачен.

На портале Президентской библиотеки размещены электронная коллекция «Память о Великой Победе», где собраны официальные документы, фото- и кинохроника, газеты военного времени, книги, воспоминания участников сражений и тружеников тыла, фотографии и открытки, а также коллекция «Оборона и блокада Ленинграда», сохранившая хронику этой трагической страницы в истории нашей страны.

Блокада Ленинграда началась 8 сентября 1941 года. Немецко-фашистские войска захватили Шлиссельбург, и Ленинград оказался отделен от всей страны. Сообщение с городом поддерживалось только по воздуху и по Ладожскому озеру. Взяв Ленинград, гитлеровские войска смогли бы ликвидировать основные базы Балтийского флота, вывести из строя военную промышленность города, а также помешать контрнаступлению на немецкие войска, движущиеся к Москве.

В планах Гитлера был не просто захват города, а его полное уничтожение. Однако жители Ленинграда не думали сдаваться. За короткий срок была сформирована армия народного ополчения. В самом городе во всех домах были созданы группы самозащиты местной противовоздушной обороны зданий, большинство в которых составляли женщины и дети. Они должны были сбрасывать с крыш попадавшие в дома зажигательные бомбы, оказывать помощь пострадавшим.

Голодные и обессиленные ленинградцы вопреки всему берегли памятники архитектуры и знаменитые скульптуры своего города. Крупные монументы, например, Медный всадник и памятник Николаю I, были укрыты мешками с песком и деревянными щитами. «Сохраним памятники русской культуры!» – написано на почтовой карточке блокадных лет. На ней показано, как укрывали лесами знаменитый памятник Петру I. Cкульптуры Летнего сада, памятники Александру III и Петру I у Инженерного замка, кони Клодта с Аничкова моста были закопаны в землю.

С началом блокады Ленинград подвергался регулярным бомбардировкам. Чтобы дезориентировать врага, здания укрывали маскировочными сетями, на которые были нашиты раскрашенные под цвет растительности куски ткани. Дополнительно в сети вплетали ветви деревьев. Газоны перекапывали, позолоту куполов и шпилей покрывали серой краской, которая маскировала их и не причиняла вреда. Если это было невозможно сделать, как в случае со шпилем Адмиралтейства, то шили специальные чехлы. Мосты и здания вокзалов были замаскированы деревянными конструкциями, которые не мешали транспорту, но создавали иллюзию руин.

Одной из важнейших задач зимней кампании 1942–1943 гг. стал прорыв блокады Ленинграда. Наши войска должны были во что бы то ни стало разрушить оборону противника, прорвать блокаду и спасти обессиленный Ленинград.

Долгие месяцы немцы пытались бомбежками и измором вынудить город сдаться. Как рассказывается в газете «Тамбовская правда» (от 19 января 1943 г.), за это время они успели превратить свои позиции на подступах к городу в мощный укрепленный район, с разветвленной системой бетонированных сооружений, противотанковых и противопехотных препятствий.

Наступление наших войск проходило в двух направлениях: с западного берега Невы, юго-западнее Шлиссельбурга, и с востока, из района, расположенного южнее Ладожского озера. Несмотря на то, что это было наиболее сильное место в обороне противника, расстояние между войсками Ленинградского и Волховского фронтов на этом участке кольца блокады было самым коротким. По указанию И. В. Сталина операция по прорыву блокады получила название «Искра».

Непосредственный прорыв блокады Ленинграда начался в 9 часов 30 минут 12 января 1943 года артиллерийской, а в полосе Волховского фронта и авиационной подготовкой. Затем на лёд Невы спустились штурмовые группы, которые бросились к противоположному берегу. С помощью «кошек», багров и лестниц они поднялись на ледяной скат и ворвались в немецкие траншеи.

Прорвав долговременную укреплённую полосу противника и форсировав Неву, наши войска в течение семи дней напряжённых боёв преодолевали упорное сопротивление противника и двигались вперед. Освободив Марьино, Московскую Дубровку, Липку, рабочие поселки, станции Подгорная и Синявино 18 января войска Волховского и Ленинградского фронтов соединились и тем самым прорвали блокаду Ленинграда. Координировали действия обоих фронтов Георгий Жуков и Климент Ворошилов, непосредственно фронтами командовали Леонид Говоров (Ленинградский фронт) и Кирилл Мерецков (Волховский фронт).

Эта победа стала настоящим праздником. Мемуары, рукописные дневники, письма родных и близких, которые принесли в Президентскую библиотеку читатели, навсегда сохранили для нас эмоции тех дней:

18 января: по случаю прорыва блокады в Ленинграде праздничное настроение, на фабриках, заводах, в учреждениях проходят митинги. Всю ночь радио извещало мир о радостном известии – прорыве блокады. Особенно радостно это нам, ленинградцам, пережившим суровые месяцы блокады (Из дневника Фёдора Григорьевича Ешугова. 1943 г.).

19 января: Всюду радость и оживление. На улице, в трамвае – везде. На лицах радостное возбуждение. По радио – беспрерывно музыка, стихи, рассказы эпизодов боев, Город – разукрашен красными фагами. <…> У меня вместе с радостью какая-то тревога – не сделали бы немцы какую-нибудь гадость. (Из дневника Дады Михайловича Тайда, 1943 г.).

И вот, 18 января канонада затихла. Было прорвано кольцо блокады!!! Люди плакали от радости и говорили: «Ну, теперь мы выживем! Слава Богу!» (Елизавета Алексеевна Доброва. Воспоминания о моей блокаде. 2011 г.).

В ленинградской печати были опубликованы отклики на это грандиозное событие из Лондона и Нью-Йорка. «Сообщение о прорыве блокады Ленинграда стоит в центре внимания всех английских газет, – говорится в статье газеты «Ленинградская правда» от 22 января 1943 г. – Военный обозреватель «Ньюс кроникл» заявляет, что это событие является самым крупным и самым радостным из всех отрадных новостей с советско-германского фронта за последние недели. Доблестное и стойкое сопротивление Ленинграда, с августа 1941 года постоянно находившегося под вражеской угрозой, перенесшего много страданий, лишений, болезней и голод, это эпопея самопожертвования, не имеющая себе равных в истории войны. И вот награда, вот плоды этой доблести». Поздравительную грамоту в память о подвиге защитников от имени своей страны вручил Ленинграду президент США Франклин Рузвельт.

В эти же дни на страницах «Ленинградской правды» опубликовано стихотворение Ольги Берггольц, написанное 18-19 января 1943 года:

…Разорвано проклятое кольцо!..

…Мы тоже плачем, тоже плачем, мама,

и не стыдимся слез своих: теплей

в сердцах у нас, бесслезных и упрямых,

не плакавших в прошедшем феврале.

Да будут слезы эти как молитва.

А на врагов – расплавленным свинцом

пускай падут они в минуты битвы

за все, за всех, задушенных кольцом…

В октябре 2022 года по решению Санкт-Петербургского городского суда блокада Ленинграда была признана геноцидом.

О голоде, холоде, бомбёжках и о том, что помогало выжить в нечеловеческих условиях блокады, рассказывают дневники и воспоминания ленинградцев, хранящиеся в фонде Президентской библиотеки. Предлагаем вашему вниманию подборку цитат о быте блокадного Ленинграда, которые можно использовать для записи видео и размещения на страницах в социальных сетях с хэштегом #прорыв80 в рамках онлайн-эстафеты “Прорыв80”

О голоде, холоде, бомбёжках и о том, что помогало выжить в нечеловеческих условиях блокады, рассказывают дневники и воспоминания ленинградцев, хранящиеся в фонде Президентской библиотеки. Предлагаем вашему вниманию подборку цитат о быте блокадного Ленинграда, которые можно использовать для записи видео и размещения на страницах в социальных сетях с хэштегом #прорыв80  в рамках онлайн-эстафеты «Прорыв 80». Проект реализуется Администрацией Ленинградской области совместно с Президентской библиотекой. Подробно об онлайн-проекте читайте по ссылке.

Моя блокада: пусть мои воспоминания будут благодарной памятью / Зинаида Аркадьевна Федюшина

https://www.prlib.ru/item/1352979

«Дров было мало, и бабушка топила буржуйку не каждый день. Дома ходили в верхней одежде. Спали мы тоже в одежде. Бабушка прижималась ко мне и пыталась согреть своим дыханием то шею, то плечо, то спину и постоянно спрашивала: „ Тебе не холодно?“ Иногда с фронта приезжал мамин младший брат – капитан инженерных войск. Он привозил сухари и небольшое бревно. Мы укладывали это бревно между дубовым обеденным столом и письменным столом, и вместе с дядей пилили. Бабушка не могла нам помочь. До войны она была красивой дородной женщиной, но зимой она похудела так, что в качестве ватника носила моё старенькое довоенное зимнее пальто».

«Старший брат бабушки, ему было около пятидесяти лет, работал в Ленинграде на обувной фабрике. Изредка, в выходные дни, он приходил к нам. Зима 1941–1942 годов была очень холодной, и бабушка сшила ему наносник – меховую тряпочку для носа. Из-за того, что сильно мёрзли руки и просто не хватало сил, дядя не мог нести свой дневной паёк в руках, и поэтому у него на пуговице зимнего пальто висела сеточка с хлебом».

Воспоминания о жизни в блокадном Ленинграде / Александр  Владимирович Циммерманов

https://www.prlib.ru/item/1305036

Александр Владимирович Циммерманов (1931 г. р.) – житель блокадного Ленинграда. Всю блокаду находился в Ленинграде. После смерти родителей в 1942 году воспитывался в семье сестры отца.

«В третьей декаде ноября хлебный паёк был урезан до 125 грамм. <…> Других продуктов почти не получали. <…> Родители, что не выживут, почувствовали с утра 31 декабря, с санками пошли к сестре отца, моей крёстной, и только к вечеру добрели до дома, чтобы оставить меня. Но обратно идти уже не могли. 3 января 1942 г. умерла мама. <…> Вслед за мамой 18 января 1942 г. умер папа, которого удалось захоронить только 26 января. <…> За захоронение в могилу пришлось отдать их хлебные карточки».

Дневник Игоря Константиновича Малахова. Тетрадь 1-я. 1941–1942 гг.

Игорь Константинович Малахов (1927 г. р.) на момент ведения дневника был учеником выпускного класса; летом 1942 г. устроился работать учеником монтёра на ремонтный завод АТУЛ, на котором в том числе ремонтировали городские автобусы; 29 августа 1942 г. вместе с матерью эвакуирован из Ленинграда.

О жизни в блокадном Ленинграде в декабре 1941 г.:

«Неплохо по тем временам встретили мы Новый год. Электричество выключили в восемь часов вечера, но мы зажгли коптилки. Мы празднично сервировали стол. Радостно горела буржуйка. Подробностей не помню, к сожалению. Был, кажется, густой рисовый суп из консервов, жареный кролик, по 2 блина на душу, кофе с соевым молоком, повидло, хлеб с маслом и сыром (последнее получили по карточкам), по кусочку шоколада. Выпили немного кагору, помечтали о более счастливых днях и в 10 часов разошлись спать, не дождавшись традиционного боя часов кремлёвской башни. Так встретили мы 1942 год в осаждённом Ленинграде».

«В школе наступили зимние каникулы, и я ходил туда лишь за супом. 7 числа нам в театре им. Пушкина была устроена ёлка… Даже в такие тяжёлые дни город находил возможность заботиться о своих юных гражданах. Мы смотрели спектакль Музкомедии „Свадьба в Малиновке“, беседовали с артистом Королькевичем, потом в ресторане „Метрополь“ нас покормили. День прошёл хорошо, весело, мы отвлеклись немного от тяжёлых переживаний».

Дневник Юрия Давыдовича Хазанова. 1941–1942 гг.

9 ноября 1941 г.:

«Как жить дальше? Но нужно жить! Нужно! Всю волю, всю энергию, весь остаток сил, все нужно мобилизовать для этого.<…> Пережить всё. Ведь должен же придти и этому конец. Нам грозит голодная смерть, но, может быть, как-нибудь вытяну. Нам грозит немецкая бомба или снаряд, но, может быть, минует меня этот подарок. Ну что же ещё, ещё раз скажу: терпеть, ждать и надеяться».

18 ноября 1941 г.:

«Голод все ужаснее! Бомбёжки ежедневно и по несколько раз в день. Мелькнула надежда на отлёт из Ленинграда, но и она, кажется, рухнет. Что ж, неужели мне грозит голодная смерть? Вот такого конца я не ожидал, но силы тают, как свеча. Вчера вечером и сегодня утром я был ещё полон радужных надежд, но сейчас все во мне снова опустилось и чёрные мысли опять обступили меня толпой. Почему и эта возможность, правда, очень небольшая, от меня уходит? А как бы я был счастлив. Ну, авось кривая ещё выведет».

8 января 1942 г.:

«Вот уже и 1942, это будет памятная встреча Нового года. На столе была капля вина с водой и пшённая каша, это моя первая пшённая каша с момента начала войны. Это был Лукуллов пир. Пожелали мы друг другу счастья, прослезились и в 8 часов легли спать чтобы не захотеть больше кушать.

И вот с первого числа наступил настоящий голод, нет ничего кроме хлеба и чая без сахара. Люди ходят по улице почти мёртвые. Я распух как колода. Нет сил двигаться. Вчера за весь день съел грамм 250 хлеба и 4 полушки из мяса весом каждая граммов 10. Что-то таинственное творится в Ленинграде, какой-то злой рок повис над горизонтом. Наша семья дошла до точки: ни дров, ни пищи, ни света. Я от голода жую без разбора любые лекарства, корицу, лимонную кислоту и вообще всё, что попадается под руку».

3 февраля 1942 г.:

«Эх! Кабы мне вырваться из этого ада, и кончилась бы эта проклятая бойня, как бы я смог теперь после этого кошмарного урока, как бы я смог хорошо устроить свою жизнь, только бы Бог и судьба дали мне жизнь. Моя мечта Батуми. Забрать маму и на юг, к теплу, морю, фруктам и овощам, к тихой, спокойной и мирной жизни. А ведь это не миф, а вполне реальные мечты <…> Господи, дай хоть проблеск в моей жизни к лучшему. Ну за что так наказываешь, уж не такой я грешник. <…> Я хочу жить, мне всего 27 лет и я имею право на жизнь. Да! Должен быть поворот. 8 месяцев мучений при моих силах и здравии – это для меня через край».

Дневник Валентины Александровны Меллер 1941-1942 гг.

https://www.prlib.ru/item/1177924

Валентина Александровна Меллер (урожд. Лодочкина, 1912 г. р.) пережила блокаду Ленинграда, в период с 1939 по 1945 г. вела дневник, который включает фрагментарные записи, сделанные с июня 1941 по июнь 1942 года.

25 декабря 1941 г.:

«Сегодня самый радостный день за период войны. С утра все люди поздравляют друг друга, и всё потому, что с сегодняшнего дня прибавили норму хлеба на рабочую карточку по 100 г, а на все остальные, т. е. детские и иждивенческие, по 75 г. Я получила 100 г хлеба на два дня, так я, пожалуй, за сегодня свою норму и не съела. Конечно, съесть я её могла. Но вполне терпимо смотрю на завёрнутый пакет, который меня всё же соблазняет, но я думаю, что доживу вполне до завтрашнего обеда, т. к. сегодня я съела 4 дурандовых лепешки и мясную, так что я есть не должна хотеть. Но меня удивляет то обстоятельство, что, сколько ни ешь, а кушать всё хочешь, и я ещё не верю в то, что наступит такой день, когда я буду сыта, но думаю, что скоро всё же наступит. <…> Вся надежда на улучшение продовольствия, на новый 1942 год, вот очистят северную дорогу, и Ленинград получит много продуктов».

Елизавета Алексеевна Доброва (1930 г. р.): «Воспоминания о моей блокаде»

«Ленинградцы-блокадники – это особого сорта люди! В самое трудное время осады города, сами голодные и ослабленные, эти люди помогали друг другу, чем и как могли! Так и нам помогла соседка по нашей лестнице, жившая выше, над нами. Заметив, что мама не выходит, тетя Злата спросила меня о маме. Я ей всё рассказала, и она сразу пришла к нам, посмотрела, в каком состоянии мама, погоревала с нами, а потом сходила домой и принесла целое блюдечко горчицы!!! Это был, поистине, царский подарок! Несколько раз мы ставили круговые горчичники, и это спасло маме жизнь.

В памяти моей с той поры осталось навсегда – если человек в беде, ему надо обязательно помочь, чем и как можешь! В тяжёлое время легче перенести все беды-невзгоды, если чувствуешь, что рядом есть добрый Человек, который с тобой и готов придти на помощь в трудную минуту. Ленинградцы тех лет и «старое поколение» истинных блокадников, как пионеры, всегда готовы помочь тому, кто в беде».

Надежда Васильевна Фёдорова (1927 г. р.). Дневник

«А есть всё хочется и с этим ничего не поделаешь. Казалось, что эта мысль съедала всё твоё существо. Помню, как мы с братом нашли сыромятный ремень. Разрезали его на кусочки и долго, долго варили, всё ждали, когда в этом бульоне появятся звёздочки жирка. Пилили стулья, чтобы затопить печурку. На моём большом пальце и до сих пор сохранились зигзаги от пилы. А на одном пальце ножом отрезана макушка. Она приросла не ровно. Уж очень хотелось тоненькими кусочками нарезать хлеб, чтобы было его побольше».

«И каждый день войны со мною…»: воспоминания Нины Петровны Полоцкой

https://www.prlib.ru/item/1175665

Нина Петровна Полоцкая (1931 г. р.) – житель блокадного Ленинграда, находилась в городе в период с 8 сентября 1941 года по 4 января 1944 года. Ветеран Великой Отечественной войны, ветеран труда была удостоена государственных наград.

«Смерть измученных холодом, голодом людей наблюдалась повсеместно и была явлением обыденным. К окружающей тебя каждый день смерти привыкли. Слёз уже не было, не осталось, появилось полное равнодушие. Все понимали, что в любой день эта участь могла ожидать любого. Поначалу смерть родных людей переживали очень сильно, отчаянно, но потом люди настолько очерствели, сил реагировать уже не было. Трупы были повсюду. Идя по улице, можно было видеть замёрзших мёртвых людей. Они сидели, прислонившись к стенам домов, или лежали на середине улицы. <…> Однажды по Кондратьевскому, вероятно, на Пискарёвку или на Богословское ехали машины с трупами, и их было много. Окоченевшие тела с торчащими в разные стороны руками и ногами. Люди молча, взглядом провожали эти машины».