АЛЕКСАНДР МИХАЙЛОВИЧ РОДИОНОВ (06.05.1945 – 16.08.2013 гг.)
Лауреат литературной премии им. И. Л. Шумилова 2012 года.
Родился в 1945 году в селе Ивановка Егорьевского района Алтайского края. После окончания Новоегорьевской школы работал в Алтайской географической экспедиции. В 1969 году закончил геолого-разведочный факультет Томского политехнического института. Во время учебы занимался в литературном объединении «Молодые голоса», которым руководил поэт Василий Казанцев.
Александр Михайлович участник 7-го Всесоюзного совещания молодых писателей в городе Москве(1979). Окончил Высшие литературные курсы. Занимался сбором материала по истории горнорудного дела на Алтае, народных промыслов. Первые стихи опубликовал в институтской многотиражке, а первая его книга «Начало поля» увидела свет в 1975 году в г. Кемерово. Им написано более 10 книг стихов и прозы.
Член Союза писателей России с 1983 года.
С 1991 по 2001годы был президентом Алтайского центра Демидовского фонда. Организатор первых празднований Дней славянской письменности и культуры на Алтае. С 1989 года – президент Клуба любителей старины при Алтайской краевой библиотеке им. В. Я.Шишкова. Автор проекта «Летопись Барнаула».
Лауреат краевой премии Демидовского фонда за книги «Колывань камнерезная», «Чистодеревщики», «Красная книга ремесел» (1994), премии им. В. М. Шукшина за роман «Азъ грешный»(1996), премии «Россия – сибирский путь» за книгу «Колывань камнерезная»(2003).
В 2005 году был награжден почетной грамотой Алтайского краевого Совета народных депутатов. Обладатель премии Алтайского края в области литературы, искусства, архитектуры и народного творчества (2008г.) в номинации «Литература» за исторический роман «Князь-раб».
Лауреат краевой литературной премии им. И.Л. Шумилова за книгу «Одинокое дело мое».
Иван Шумилов, рассказ
– Будешь, Саня, изучать физику, тогда узнаешь, – ответила она.
Ну вот, называется – объяснила. А если мне ждать невтерпеж, что тогда делать? И почему это взрослые боятся, что мы, ребятишки, не поймем их?
А все-таки что же такое свет?
И еще я часто думаю про огонь. Что это такое? Прямо загадка! Чиркнешь спичку – и вдруг пламя вспыхивает. Ну, что там есть, в этом пламени?
Про огонь я тоже спросил Клавдию Петровну, но она опять свое: «Будешь изучать химию – узнаешь». А когда-то я доберусь до этих физик и химий!..
Я поговорил об этом с папкой. Он мне кое-что рассказал, а потом говорит:
– Давай сами испытаем, как добывается огонь.
– Знаю! – ответил я. – Нам рассказывали по истории. Древние люди натирали палку о палку…
– Этого мы делать не будем. У нас есть спички. А вот наготовить палок на всю зиму надо.
– Каких палок? – спросил я. – Ты, папка меня разыгрываешь!
– Мое имя сегодня будет Вра-Су-Чур. Отгадай, что это означает?
– Какое-то имя из сказки, – ответил я и повторил вслух: Вра-Су-Чур. Чепуха чепух! Я не читал такой сказки.
Папка вытянулся, сделал руки по швам, как делает наш физрук Гелий Никитич, когда показывает команду «смирно», и зашептал, будто заговорщик:
– Я, мудрый Вра-Су-Чур, отныне нарекаю тебя, отрок, именем: Великий Дру-Топ.
Я расхохотался. Чудное какое имя! Папка, видно, и его вычитал в детской книжке.
– Мудрейший Вра-Су-Чур повелевает Великому Дру-Топу молчать и следовать за ним…
– Но я не понимаю! – сказал я.
– Не разговаривать! – гаркнул Вра-Су-Чур, состроил страшные глаза и задвигал бровями. Я так и застыл на месте. – Слушаться старших – достоинство человека. Так говорю я, мудрейший Вра-Су-Чур.
Следуй за мной!
– Папка у нас вообще выдумщик и чудила. В прошлом году я спросил его, сколько ему лет, а он мне сразу задачку задал: «В первый год Отечественной войны мне было столько, сколько тебе будет в двадцать пятый год после ее окончания. Ну-ка, смекни!».
А потом мы играли в такую игру. Папка говорит: «Ну, сегодня, Саня, ты будешь Пугачевым. Расскажи, как вы восставали против царя и дворян, как громили их».
И мне приходилось рассказывать все, что я знаю из учебника. А папка еще кое-что добавлял. Я побывал и Иваном Грозным, и Петром Первым, и у Кутузова рассыльным солдатом, и декабристом на Сенатской площади… Здорово получалось! По истории я стал одни пятерки отхватывать.
Сейчас папка, то есть Вра-Су-Чур, опять что-то выдумал. Я иду за ним в дальний угол двора.
– Великий Дру-Топ, – говорит он, повернувшись ко мне.- Ты хочешь узнать, как добывается огонь?
– Хочу, – смеюсь я.
– А хочешь, чтобы бицепсы твои окрепли?
– Ага.
Про бицепсы папка уж лучше бы не вспоминал, у меня настроение портится, когда я о них думаю. Нету их у меня. Не руки, а какие-то палочки. Прямо стыдно… . С гантелями занимался, сейчас эспандер каждое утро растягиваю, а мускулы все равно не растут.
Вра-Су-Чур подвел меня к горке чурок, которые напилены мехпилой, и говорит:
– Вот и начнем. Бери топор и коли чурки.
– Это и есть добыча огня?
– Да, да, – отвечает.
Я взял топор и с одного удара развалил первую тонкую чурку. У меня прямо дух захватило от радости, когда в разные стороны полетели половинки.
– Вот это удар! – сказал Вра-Су-Чур.
Но со второй чуркой у меня так не вышло. Бил я по ней раз десять, а топор отскакивал от нее, как от железной.
– Эта не колется,- опустил я топор.
– Потому, что с сучками,- сказал папка.
Он взял у меня топор, совсем не высоко поднял его и легко разбил чурку…
– Ты сильный, – оправдался я.
– Не в силе дело. Примечай, – ответил папка. Он поставил новую чурку, потолще, а главное, с сучками, – и тоже с первого удара расхряпал ее. Ну, прямо какой-то волшебник!
– Ну-ка дай, папка, топор! – не усидел я.
– Возьми.
Я поставил сучковатую сосновую чурку, поплевал на руки, расставил по шире ноги и – р-раз! Топорищем меня так стукнуло по ладоням, что руки отсохли. Забросив топор, я начал болтать руками, втягивая сквозь зубы воздух.
– Что? Воду, что ли, с рук стряхиваешь?, – смеется папка.
– Не-е, отсушил…
– В сучок угодил, – сказал он, поднимая топор. – Да не дуй на руки, сами отойдут. Придется мне взяться…
Меня заело.
– Нет, нет, дай топор, все равно расколю.
– Похвально, – улыбнулся папка, – Дру-Топ проявляет настойчивость. Ну-ну, давай…
Уж как только я не бил ее, проклятую! И с этой, и с той стороны, и с боков пробовал… Завязил топор, кое-как вытянул. Бил колотушкой по обуху, еще раз отсушил руки… А чурка – вроде заколдованная, все равно как склеенная.
Пот лез мне в глаза, рубашка прилипала к телу. На чурке живого места не осталось, всю я ее излиновал топором. Даже кора с нее слетела.
Папка же посматривал да ухмылялся. Наконец, он встал, взялся за топор.
– Хватит, помучился, – говорит, – Теперь соображай. Вот у тебя чурка стоит комлем вверх. А надо бить с вершины: лучше колется, – он перевернул чурку. – И надо так бить, чтобы линия удара проходила между сучками. Дошло? Вот смотри.
Он размахнулся и стукнул по той железной чурке. Она крякнула и развалилась на две половины. Вот чудо!
– Дай, дай, папка! Теперь я сам! – закричал я, вырывая топор.
Поставил сучковатую чурку, осмотрел ее, наметил, куда буду бить, и показал папке. Он махнул головой «Правильно».
Первый и второй удары у меня не пришлись по намеченной линии, зато третий оказался точным. Ура! Я разбил половинки еще на половинки, подталкивая другую чурку, разговорился с ней: «Хорошо, что ты с сучками. Сейчас стукну и сделаю из тебя полешки!..».
– Ну-ка, р-раз! Есть такое дело! Разлетелась чурка, А ну-ка, эту половинку осмотрим. Ага, хорошо. Р-раз! Есть два полена! Теперь вторую половинку…
Как легко колоть дрова! Что это я раньше их не колол! Все папка да папка. А ведь уже большой. И сила есть, конечно, есть – вот как отскакивают поленья.
– Устал? – спросил папка.
– Нет, нет! – и я снова колю. Хорошо! Замечательно!.. Хоть бы мамка вышла, посмотрела и похвалила. Вот какой я колун!
Да, колун. Слова я тоже, как и папка, бывает, придумываю. Как-то на язык нечаянно навертываются они. Однажды я затопил камелек и сказал: «Я знаменитый камелекозатоплятель». И папка долго смеялся над этим словом. Скажу-ка я сейчас и про «колуна».
– Папка, я знаменитый колун.
– Колун? – расхохотался он. – Точное определение, если учесть, что не сразу освоил это дело.
Папка продолжал смеяться, и смех его был каким-то хитрым. Что это он? И тут я вспомнил, что колуном-то называют тупого человека, тупицу.
– Нет! Нет! – крикнул я, – Не колун, а кольщик!
– Это другое дело, – улыбнулся папка. – Ну, присядь, передохни, кольщик.
Я положил топор.
– Обследуй свои руки.
Я посмотрел на ладошки: на правой бурело круглое пятнышко. Кровяной мозоль!
– Вытри лоб как следует, – говорит папка.
Лоб у меня чесался. Я шоркал его рукавом рубашки, но его все равно щипало… Папка пощупал мой лоб.
– Горячий. Прямо огонь! Твоя энергия перешла в дрова. Жаркие будут!.. Понял теперь, что такое огонь?
– Нет…
– Это движение. В пламени сильно двигаются какие-то частицы. Они и являются огнем. Движение. Понимаешь?
Мы еще кололи дрова. Потом, когда папка сам устал, то сказал мне:
– А теперь я тебе открою тайну имен.
– Каких?
– Вра-Су-Чур и Дру-Топ…
Тьфу, я с этими чурками забыл про всякие имена. Совсем из головы вылетели!
– Враг Сучковатых Чурок и Друг Топора – вот что значат эти имена.
– Ну и выдумщик ты, папка!
Я присел на горку поленьев. Чую, как по рукам моим, там, за кожей, бегает кровь. Мне захотелось прилечь на поленья и уснуть. Законно уснуть, как добытчику огня.
